20 000 лье под водой - Страница 52

К оглавлению

52

– Дальше? – удивился я.

– Да. На юг, к самому полюсу.

– К полюсу? – воскликнул я, не скрывая своего недоверия.

– К Южному полюсу, к той точке, где скрещиваются все меридианы. С «Наутилусом» нам и это по плечу.

Я знал, что этот человек отважен до безрассудства. Но надеяться достичь Южного полюса, еще более неприступного, чем Северный, мог только настоящий безумец!

– Уж не полетим ли мы надо льдами, капитан? – язвительно поинтересовался я.

– Нет, не надо льдами, а под ними! – спокойно произнес Немо.

В одно мгновение мне стали ясны намерения капитана Немо. Чудесные возможности подводного судна должны были пригодиться ему и в этом фантастическом начинании!

– Я вижу, профессор, вы начинаете понимать, – заметил капитан с улыбкой. – То, что неисполнимо для обычного судна, вполне осуществимо для «Наутилуса». Если южнее обнаружится материк, «Наутилус» просто остановится. Но если нет – мы, так или иначе, достигнем полюса! Морозы нам не страшны, ведь на глубине температура воды, как и повсюду в Мировом океане, плюс четыре градуса. Единственное препятствие заключается в том, что если море там сковано льдами, нам, пожалуй, не удастся выбраться на поверхность. Тогда придется пустить в ход таран. Впрочем, не всегда географический полюс совпадает с полюсом холода, и на этот счет у меня есть кое-какие догадки…

Слова капитана звучали убедительно. Настолько убедительно, что в воображении я уже видел себя в той точке земного шара, к которой стремились самые прославленные полярные исследователи.

Немо же, не теряя времени, приступил к подготовке экспедиции. Вызвав на палубу своего помощника, он коротко переговорил с ним на неизвестном мне языке. Помощник тотчас нырнул в люк, и через минуту заработали мощные насосы «Наутилуса», нагнетая в резервуары свежий воздух. Около четырех часов капитан объявил, что люк вскоре будет закрыт.

Десять матросов из экипажа, вооруженные ломами и кирками, поднялись на палубу и стали скалывать лед вокруг корпуса судна. Когда они с этим покончили, мы все сошли вниз и люк захлопнулся. Балластные цистерны заполнились водой, и «Наутилус» начал погружаться.

Я отправился в салон вместе с Конселем, чтобы взглянуть на глубинные слои Антарктического океана. Стрелка манометра поползла по циферблату вправо, и одновременно ртуть в термометре начала подниматься.

На глубине трехсот метров мы уже были ниже многолетних льдов и подошв самых крупных айсбергов, но «Наутилус» все еще продолжал погружение. Наконец мы достигли глубины восемьсот метров, и судно капитана Немо, не отклоняясь от пятьдесят второго меридиана, устремилось прямо к полюсу. По моим подсчетам, до него было чуть больше пятисот лье, а «Наутилус» шел со скоростью двадцать шесть миль в час. Если ничто нам не помешает, через сорок часов мы окажемся на месте.

Часть ночи мы с Конселем провели в салоне, но антарктические глубины были пустынны и почти безжизненны. Глазу не за что было зацепиться, и лишь вибрация корпуса указывала на то, что мы идем на хорошей скорости.

Немного поспав, я уже в пять утра занял свой пост у окна салона. Электрический лаг показывал, что «Наутилус» замедлил ход. Судно неторопливо поднималось к нижней поверхности льдов.

Я отчаянно волновался. Свободно ли море у полюса или мы снова столкнемся со льдами? Увы – сильный толчок засвидетельствовал, что «Наутилус» уткнулся в лед. Мы находились на глубине трехсот метров, а значит, над нами была почти полукилометровая толща льда!

В тот день «Наутилус» неоднократно пытался пробиться к поверхности, но всякий раз над ним оказывался несокрушимый ледяной «потолок». В иных местах толщина ледяного покрова достигала километра и более. Никакой надежды!

Наступил вечер, но ничего не изменилось, за исключением того, что ледяной массив над нами несколько истончился. Согласно установленному на борту распорядку еще четыре часа назад нам полагалось бы пополнить запасы воздуха, однако осуществить это пока было невозможно. Впрочем, дышалось легко, и это притом, что еще не начали использовать запасные резервуары.

В ту ночь я спал вполглаза и даже несколько раз вскакивал с постели, когда «Наутилус» вновь принимался прощупывать ледяной «потолок». А в три часа утра приборы в салоне показали, что нижняя граница ледового поля располагается всего в пятидесяти метрах от уровня моря. Сто пятьдесят футов отделяло нас от поверхности океана!

Я не сводил глаз с манометра. Судно шло по касательной к все истончавшейся поверхности ледового поля. А в шесть утра памятного для меня дня – 19 марта – в резко распахнувшуюся дверь салона стремительно вошел капитан Немо.

– Над нами открытая вода! – сообщил он.

14
Южный полюс

Я поспешил на палубу.

Вокруг простиралась необозримая водная ширь. Лишь несколько мелких айсбергов покачивались на зеленовато-синих волнах, а на севере вырисовывалась изломанная линия ледяных хребтов. Воздух гудел от гомона тысяч птиц, а вода местами закипала от неисчислимых рыбных косяков. Термометр показывал три градуса ниже нуля: это все равно, как если бы после суровой зимы внезапно наступила весна.

– Это полюс? – с замиранием сердца спросил я.

– Пока не знаю, – ответил Немо. – В полдень попробуем определить координаты.

В десяти милях к югу виднелся одинокий остров, возвышавшийся метров на двести над уровнем моря. Узкий пролив отделял остров от более обширной суши, может быть, даже части материка, о чем трудно было судить, так как береговая полоса терялась за линией горизонта.

52