20 000 лье под водой - Страница 4

К оглавлению

4

До того момента я и не помышлял об охоте за морским единорогом. Я только что вернулся из экспедиции, устал и нуждался в отдыхе. Я мечтал оказаться на родине, где были мои друзья и мои драгоценные коллекции. Но ничто не могло удержать меня от участия в экспедиции. Все было забыто в один миг! Не раздумывая, я принял предложение американского правительства.

– Консель! – нетерпеливо крикнул я.

Консель был моим слугой и помощником и сопровождал меня повсюду. Я был привязан к нему, и он платил мне взаимностью. Флегматичный, добропорядочный, исполнительный, философски относящийся к любым неприятностям, он был мастером на все руки, а вращаясь в кругу моих коллег, и сам кое-чему научился.

С тех пор как мне исполнилось тридцать лет, Консель уже на протяжении целого десятилетия сопутствовал мне во всех экспедициях. Он готов был в любую минуту отправиться куда угодно, хоть в Китай, хоть в Конго, и при этом отличался завидным здоровьем, крепкими мускулами и, как казалось, стальными нервами.

Правда, у Конселя был один недостаток: он неизменно обращался ко мне в третьем лице – манера, чрезвычайно раздражавшая меня.

– Консель! – вторично позвал я, с лихорадочной торопливостью принимаясь за сборы.

– Господин профессор изволили звать меня? – спросил мой слуга, входя.

– Да, друг мой, начинай укладывать мои и свои вещи. Мы отправляемся через два часа.

– Как будет угодно господину профессору, – невозмутимо ответил Консель.

– Уложи в чемодан мои дорожные принадлежности, костюмы, рубашки, носки, и поживее!

– А коллекции господина профессора? – спросил Консель.

– Мы займемся ими позже. Они останутся на хранении в гостинице. Я распоряжусь, чтобы их отправили во Францию.

– Разве мы едем не в Париж?

– В общем, да, но придется сделать небольшой крюк. Иными словами, мы отплываем на фрегате «Авраам Линкольн», чтобы поохотиться за пресловутым нарвалом, о котором ты наверняка слышал. Разве автор «Тайн морских глубин» может отказаться от участия в такой экспедиции?

– Куда господин профессор, туда и я, – сказал Консель.

Через четверть часа чемоданы были уложены, и коридорный отнес наши вещи в вестибюль гостиницы. Я расплатился по счету, распорядился, чтобы мои тюки с образцами были отправлены во Францию, и мы с Конселем прыгнули в наемный экипаж.

Часом позже мы были в Бруклинском порту, где у причала стоял под парами «Авраам Линкольн». Я взбежал по трапу на борт, представился капитану – мужественному офицеру с отличной выправкой, и выяснил, где находится предоставленная нам каюта.

«Авраам Линкольн» был быстроходным фрегатом, оборудованным самыми совершенными паровыми машинами, которые позволяли ему развивать скорость свыше восемнадцати морских миль в час. Внутренняя отделка судна соответствовала его мореходным качествам. Наша каюта располагалась в кормовой части фрегата, короткий проход связывал ее с кают-компанией.

Я предоставил Конселю распаковывать чемоданы, а сам поднялся на палубу. Как раз в эту минуту капитан Фарагут приказал отдать концы. Опоздай я на четверть часа – и мне не довелось бы участвовать в экспедиции, самое достоверное описание которой может показаться невероятным вымыслом.

«Авраам Линкольн» величественно отошел от причала и направился вниз по Ист-Ривер, сопровождаемый сотней катеров и буксиров, устроивших экспедиции торжественные проводы. Набережные Бруклина были полны народа.

В три часа пополудни лоцман покинул штурманский мостик и спустился в шлюпку. Капитан дал команду поднять пары; лопасти винта все быстрее рассекали воду, и к восьми часам вечера береговые огни скрылись из виду.

Теперь фрегат шел полным ходом по темным водам Атлантики.

4
Нед Ленд

Капитан Фарагут был опытным моряком, достойным великолепного судна, которым командовал. Но главное – он верил в существование гигантского нарвала и поклялся настичь чудовище.

Команда разделяла мнение своего капитана и с самым пристальным вниманием вела наблюдение за окрестными водами. Их энтузиазму способствовало и то, что капитан Фарагут посулил премию в две тысячи долларов тому, кто первым заметит животное!

Я также проводил целые дни на палубе, и лишь Консель оставался равнодушным к цели нашей экспедиции и не разделял возбуждения, царившего на борту.

Ни одно китобойное судно не могло быть снаряжено лучше, чем «Авраам Линкольн». У нас имелось все – от ручных гарпунов до усовершенствованной американской пушки, стрелявшей четырехкилограммовыми снарядами конической формы на расстояние до шестнадцати километров.

Мало того, на борту фрегата находился Нед Ленд, король гарпунеров. Этот уроженец Канады был искуснейшим китобоем, не знавшим себе равных. Ловкость и хладнокровие, смелость и сообразительность сочетались в нем в равной степени. Неду Ленду было около сорока лет. Это был рослый и крепкий, суровый с виду мужчина, необщительный и вспыльчивый; с его лица не сходило выражение непреклонной воли и целеустремленности. По твердости руки и верности глаза король гарпунеров один стоил целого экипажа.

Канадец – тот же француз, и надо сказать, что Нед Ленд, несмотря на свой суровый нрав, вскоре почувствовал ко мне расположение. Он был выходцем из старинной квебекской семьи, в его роду было немало смелых рыбаков еще в ту пору, когда город принадлежал Франции, и ему доставляло удовольствие говорить со мной по-французски.

Я охотно слушал его рассказы о приключениях в полярных морях, но вот что меня удивило: Нед Ленд абсолютно не верил в существование гигантского нарвала и не разделял царившего на борту фрегата воодушевления. Когда я пытался заговаривать с ним об этом, он попросту умолкал.

4