20 000 лье под водой - Страница 27

К оглавлению

27

– Ну, а теперь чего вам недостает, Нед? – спросил я канадца.

– Четвероногой дичи, мсье Аронакс, – отвечал Нед Ленд. – Голуби хороши на закуску. И я не успокоюсь, пока не подстрелю что-нибудь подходящее для жаркого!

Через час мы оказались в зарослях саговых пальм, из-под наших ног то и дело выскальзывали змеи, к счастью, неядовитые. Райские птицы улетали при нашем появлении, и среди них я заметил редчайший вид, который малайцы называют «солнечная птица». В длину она достигает тридцати сантиметров, а в ее оперении изысканно сочетаются светло-коричневый, пурпурный, бледно-желтый и сверкающий темно-каштановый цвета.

Лишь к двум часам дня Неду Ленду посчастливилось подстрелить небольшую лесную свинью, которую туземцы называют «бари-утанг». Нед был так горд своей удачей, словно загарпунил кита рекордных размеров. Канадец наскоро освежевал свинью, сраженную электрической пулей, выпотрошил и нарезал полдюжины бифштексов к ужину.

Затем охота возобновилась, но кроме нескольких сумчатых зверьков, похожих на кенгуру, Неду и Конселю ничего не удалось добыть. Канадец заявил, что кенгуру – превосходная дичь, особенно в тушеном виде, но я позволил себе в этом усомниться.

Около шести часов вечера мы вновь вышли на берег моря. Шлюпка стояла на прежнем месте, а в двух милях от берега виднелся неподвижный силуэт «Наутилуса», напоминавший новоявленный риф.

Нед Ленд не стал терять время: бифштексы из бари-утанга вскоре зашипели на угольях, распространяя восхитительный аромат! Меню дополнили все те же плоды хлебного дерева, сок кокосовых орехов и несколько ананасов.

– А что, если мы не вернемся сегодня на борт «Наутилуса»? – насытившись, задался вопросом Консель.

– А что, если мы туда никогда больше не вернемся? – прибавил Нед Ленд.

В этот момент у наших ног упал камень, и вопрос гарпунера остался без ответа.

22
Молния капитана Немо

Мы одновременно посмотрели в сторону леса.

– Камни не падают с неба, – сказал Консель, – разве что метеориты.

Второй камень выбил из рук Конселя аппетитный ломтик свинины.

Вскочив на ноги и похватав ружья, мы приготовились отразить нападение.

– Неужто обезьяны? – изумился Нед Ленд.

– Хуже, – ответил Консель. – Это дикари!

– К шлюпке! – крикнул я, и мы опрометью бросились к берегу.

И сделали это своевременно, потому что справа, в ста шагах от нас, из зарослей показались туземцы, вооруженные луками и пращами. Их было десятка два, и в том, что они настроены враждебно, сомневаться не приходилось – камни и стрелы дождем сыпались вокруг.

Нед Ленд, прежде чем кинуться к шлюпке, прихватил наши охотничьи трофеи. Погрузить провизию и оружие, оттолкнуть суденышко от берега и навалиться на весла – все это заняло две минуты. Не успели мы отплыть и на сотню метров, как уже не два, а несколько десятков дикарей с диким воем и угрожающими жестами кинулись вдогонку за нами по мелководью. Я не сводил глаз с «Наутилуса», надеясь, что вопли туземцев привлекут внимание экипажа. Ничего подобного: на палубе огромного подводного судна по-прежнему было пусто!

Минут через сорок мы пришвартовались к «Наутилусу». Люк был открыт. Установив шлюпку на место, мы спустились внутрь.

Из салона доносились звуки органа. Войдя туда, я обнаружил капитана Немо погруженным в музицирование.

– Капитан! – воскликнул я, коснувшись его плеча.

Немо вздрогнул и обернулся.

– А, это вы, мсье Аронакс! – сказал он. – Как ваша охота?

– Вполне удалась, – ответил я. – Боюсь только, что мы явились сюда не только с добычей, но и с целой толпой дикарей!

– Дикарей? – насмешливо переспросил капитан. – Чему же тут удивляться, профессор? В любой части земного шара, едва ступив на сушу, вы наткнетесь на них. И чем эти люди, которых вы называете дикарями, хуже ваших соотечественников?

– Но не следует ли команде все же принять меры предосторожности?

– Не волнуйтесь, мсье Аронакс, – проговорил капитан Немо, продолжая вести мелодию, напоминавшую шотландские духовные гимны. – Даже если все население Новой Гвинеи со всеми своими пирогами соберется на берегу, «Наутилусу» ничего не грозит…

И Немо, словно позабыв о моем присутствии, полностью отдался музыке.

Я поднялся на палубу. Уже стемнело – в этих широтах почти не бывает сумерек и солнце заходит внезапно. Очертания острова Гебар сливались с мглистой далью. Но костры, пылавшие на берегу, свидетельствовали о том, что туземцы и не помышляют убираться восвояси. Однако не было и никаких признаков того, что они намерены атаковать лежащее на рифах стальное чудовище – «Наутилус».

Около полуночи, убедившись, что вокруг все спокойно, я спустился в каюту и безмятежно уснул, несмотря на то что палубный люк так и остался открытым.

На следующий день я поднялся на палубу около десяти утра. Туземцев на берегу стало заметно больше, чем накануне, – я насчитал их не менее пятисот. Самые храбрые, воспользовавшись отливом, пробрались по коралловым грядам и рифам далеко в море и приплясывали на них метрах в двухстах от «Наутилуса». Это были настоящие папуасы: атлетического сложения, с высоким лбом, крупным носом и ослепительно-белыми зубами. Все они были нагими, если не считать украшений в ушах и на шее, а их вооружение состояло из луков, колчанов со стрелами и небольших щитов. За плечами у многих виднелись сетки, наполненные округлыми камнями, которые они мастерски метали с помощью ременной пращи.

Таким образом, к великому огорчению Неда Ленда, о новых прогулках по суше не могло быть и речи. Поэтому канадец, не теряя времени, решил позаботиться о сохранности запасов мяса и плодов, добытых на острове. Впрочем, туземцы нас больше не тревожили: с началом прилива рифы начали скрываться под водой, и смельчаки, отважившиеся приблизиться к «Наутилусу», вернулись на берег.

27